Моя Америка (СИ) - Alex O`Timm

Вот и получается, что здесь ищут работу скорее те, кто желает сменить гардероб, или тот кого запилила тёща. Но это так, лично мое предположение. К обеду я сорвал голос, а к вечеру уже хрипел. И хотя по времени нанятые работники проторчали на моем участке полные восемь часов, расчистили они, всего лишь участок площадью около пятидесяти квадратных метров.

Особо крупных деревьев здесь не имелось, хотя заросли действительно были малопроходимыми. Ветви деревьев, кустарники и лианы, были переплетены до такой степени, что приходилось буквально выпиливать каждый куст или дерево из общей массы зарослей. Может, я смотрю на их работу и несколько предвзято, но она проходила примерно следующим образом.

Весь десяток, дружно вгрызался в какой-то участок леса, и вырубал пару деревьев или кустов из этой мешанины лиан и побегов. Все это относилось в сторону, и устраивался небольшой перекур где-то на полчаса. Ровно до того, момента, как я прикрикнув на своих работников, заставлял их подняться и продолжить вырубку, которая вновь продолжалась ровно до того момента, пока я присутствую при их работе. Но стоило мне куда-то отлучиться, Как работа прекращалась, а вернувшись я опять заставал рассевшихся рабочих которые:

— Вот только что присели!

А лес при этом находился в той же стадии, как и перед моим отъездом. И так продолжалось весь день. В конце дня, я собрал все выданные им инструменты, отчего увидел удивленные глаза, и тут же заданный вопрос.

— А разве это не подарок?

— С какой стати?

— Ну, обычно для подобных работ мы приходим со своим инструментом.

— Значит, следующий раз так и будет. После чего вручил каждому из них по четыре доллара и распрощался. А на вопрос приходить ли завтра, ответил, что подумаю и если что найду их там же где и сегодня. Но, честно говоря подобного желания у меня не было.

В расстроенных чувствах, я походил по вырубленной делянке и понял, что только на расчистку этого участка, мне потребуется минимум полгода. А тут еще наведались представители муниципалитета, заявившие, что хотя эта территория моя собственность, но захламлять, ее все-таки не желательно. То есть то, что вырубается рабочими должно тут же утилизироваться, но при этом, и костры желательно не разводить, потому что дым отпугивает туристов. Для этого на острове есть специальное место, куда свозятся и где перерабатываются все отходы, за вполне разумную цену. Вот еще и это навалилось. Все же правильно говорил тот мужик, рассказывающий мне о проблемах, возникающих при строительстве.

Присев на порог своей машины, я закурил, и задумался о том, что делать дальше. Смысла набирать работников, которые большую часть времени отдыхают, причем не бесплатно, не было никакого. Или им нужно было ставить конкретную задачу, по выполнении которой будет выплачена определенная сумма. Наверное, это будет наилучшим выходом, а то только расчистка холма будет продолжаться до ишачьей пасхи. Раздумывая о решениях возникших проблем, я не обратил внимания, как к полянке, на которой я расположился, подъехал какой-то грузовичок, и из него вышли пара мужчин. Меня привлек их разговор, причем до такой степени, что я едва сдержал себя, стараясь всеми силами показать, что не понимаю то, о чем они беседуют.

— Опять какой-то тупой рыжий Ирдандец, на нашу голову. Чё им так на жопе ровно не сидится?

— Да ладно тебе, щас покопается здесь недельку другую, поймет, что ничего не выгорит, и смоется. Да и не рыжий он, скорее русый просто выгорел на нашем солнце.

— Да, хоть сивый, мне по барабану. Вон смотри, сидит на подножке своего фордика, и думает, что дальше делать. Небось, рассчитывал, что ему тут за пару дней участок освободят. Мечтатель. Чтобы местных заставить шевелиться это я не знаю, с палкой над ними стоять нужно.

— Ладно, хрен с ним, давай лучше попробуем с дровишками вопрос решить, надеюсь, думаю он их нам за так отдаст, чем за утилизацию платить.

— Подожди не так надо. Он сейчас еще и заплатит нам за них.

Весь разговор, к моему удивлению происходил на русском языке. Правда русским он был скорее по названию, потому что помимо русских слов, причем скорее старорусских, в нем встречались и немецкие и еще какие-то слова, скорее из гавайских диалектов, но так или иначе он мне был вполне понятен. Можно сказать большей своей частью. Такое, как мне кажется, случается в тех случаях, когда оторванная от своего народа община, долгое время живет отдельно, но всеми силами старается сохранить свой язык. В итоге, какая-то часть языка все же остается неизменной, но в нее вплетаются местные названия, понятия, общеупотребительные слова, которые в итоге хоть и имеют иное происхождение, но все же признаются за русский. И тем не менее, меня встреча с этими мужиками очень обрадовала. Вообще-то я слышал о том, что на острове есть русская община, появившаяся здесь с незапамятных времен. Но я никак не думал, что встречусь с ее представителями так скоро. К тому же насколько я знал Елизаветинская крепость, построенная более ста лет назад русскими купцами, находится на южном побережье острова, то есть довольно далеко отсюда. А тут прямо бальзам на душу и с доставкой на дом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тот, кто произнес последние слова, отодвинул в сторону своего приятеля и произнес на вполне сносном немецком:

— Добрый вечер, сэр. Нам тут сообщили, что у вас появились какие-то проблемы с очисткой вашего участка от мусора. Мы готовы вами помочь. Разумеется, не бесплатно, но что поделаешь, сейчас трудные времена. Да и бензин нынче дорог.

Второй мужик, в этот момент находящийся чуть позади, судя по его виду, с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться, во все горло, видя, как его друг разводит «тупого рыжего Ирландца» на деньги. Решив поддержать «игру» я ответил:

— Это было бы кстати, и сколько по-вашему будет стоить загруженный грузовичок?

Мой собеседник видимо не ожидал такого вопроса, потому, что вполне русским жестом, сдвинул на лоб свою кепку и почесав затылок произнес.

— Я думаю, двадцатки будет достаточно.

— Хорошо, я согласен, но сначала расчет.

Мой собеседник так обрадовался тому, что я сразу же, без какой-либо торговли согласился на его предложение, не заметил, то, что я произнес последнюю фразу на русском языке. И уже вовсю протягивал ко мне руку, надеясь получить с меня двадцать долларов, как неожиданный тычок от своего приятеля заставил его вздрогнуть и обернуться на него.

— Ты, что толкаешься?

— А, ты не понял?

— Что я должен был понять.

— Он ответил тебе по-русски!

— Да ну нах! — воскликнул тот и повернувшись ко мне спросил. — Вы, что понимаете русский язык?

— Конечно, я же русский.

— О, боже, — парень схватился обеими руками за голову. — Это все ты, Тупой Ирландец, тупой Ирландец. Простите сэр, но мы действительно даже не предполагали, что вы можете знать наш язык. Правда вы говорите на нем не слишком правильно, но тем не менее.

— Это скорее, вы говорите на нем не слишком правильно, хотя бы потому, что полгода как покинул Россию, а вот, сколько здесь находитесь вы?

— Не может быть! — буквально вскричал второй. — Правда что ли?

— А зачем мне врать?

Дальнейший разговор проходил совсем в другом ключе. Вначале, как водится, познакомились, потом выпили за это. Несмотря на то, что как оказалось передо мною находились потомки русской общины появившейся на острове в 1816 году, когда под руководством исследователя, купца и путешественника Георга Шеффера, представлявшего Российско-американскую компанию, в целях основать русскую факторию на острове была построена каменная Елизаветинская крепость и два земляных укрепления. Правда после того как сюда были доставлены триста человек русских крестьян и казаков, в качестве охраны поселенцев и работников фактории, уже в 1818 году, последний покинувший факторию фрегат, так и не вернулся обратно. Вначале поселение находилось в одном месте, в станице Елизаветинской, расположенной неподалеку от выстроенного форта, а затем постепенно расселились по острову, когда окончательно стало ясно, что их оставили на произвол судьбы.